Сражение, казалось бы, одно из самых тяжёлых для инквизиции подошло к концу. На удивление быстро... Неправильно быстро. Но для девушки, гордо носящей звание Инквизитора трудности только начинаются. Тысячи взоров устремлены сейчас на неё одну, тысячи наполненных злобой сердец ожидают дальнейших действий, справедливых по отношению к пленённому инквизицией предателю. Мнения сторон разделились - кто-то упорно считал, что негодяя следует немедля казнить, остальные же поддерживали, по их мнению, более гуманный способ, требуя для решения возникшей проблемы усмирить мага, угрожающего стабильности этого мира. После долгих и утомительных дискуссий с влиятельными персонами мира сего девушка таки умудрилась раздобыть себе немного времени для принятия “взвешенного решения”, но голос здравого смысла подсказывал, что потратить на раздумья вечность ей точно не позволят. Многие уже и без того слишком прямо намекают на то, что ожидание их раздражает.
- Уведите. - Холодный голос Инквизитора рикошетит от стен, растворяясь в высоких сводах помещения. Он выражает максимальную незаинтересованность настолько правдоподобно, что и сама на секунду верит собственной наигранности. Она не поднимает глаз, до последнего не позволяет себе взглянуть на пленника, а в груди всё-равно что-то больно сжимается, к горлу подступает ком, мешая вздохнуть или произнести ещё хоть слово. Единственное, на что хватает сил - подняться с места и уйти, скрыться, наконец, от посторонних глаз, внимательно следящих за эмоциональным состоянием долийки. Многие ждут её ошибки. Ждут, когда же в конце концов сломается и под гнётом снимет с себя полномочия. Что ж, не дождутся... Она не станет столь просто выставлять на показ свою слабость. Только не перед ними, жадными до сплетен и интриг. 
Долийка устало потирает виски. Собственная комната в чертогах Скайхолда, кажется чужой, стены и потолок давят, не дают покоя. Или же дело вовсе не в помещении, потому как с недавних пор Эллана чувствует себя похожим образом везде, где не оказалась бы. Минуты тянуться подобно вечности, время словно застыло на месте. Прекратив метаться по покоям Лавеллан, наконец, грузно приземляется на край кровати, плотно обхватывая плечи руками, что, увы и ах, также не помогает взять себя в руки. Единственная мысль накрепко засевшая в уставшем разуме не даёт покоя. Он где-то там. В одной из камер. Совсем близко и долийка, обречённая столь страстно любить ложный образ загадочного отступника в собственной голове не может этого отрицать. Впрочем, а в образ ли она влюблена? Обман столь жестокий по отношению к ней давно раскрыт, но сердце от того не стало биться спокойней, не загорелось оно и лютой ненавистью, пусть, Лавеллан и продолжает упорно убеждать себя в обратном. Нет, дело не в образе. Дело в нём... Любом. Будь он неизвестным магом или же коварным божеством из долийского пантеона.
Стены Скайхолда окутывают вечерние сумерки. Солнце почти скрылось за горизонтом, а уставшая армия уже давно закончив весёлую попойку в честь славной победы отправилась на боковую. И лишь Леди Инквизитор осознанно отдаёт себе отчёт в том, что уснуть у неё едва ли выйдет, хотя пару раз она пыталась прилечь, но тут же торопливо поднималась, усаживаясь на кровати, в который раз одолеваемая мыслями о том, что же ей делать теперь и как принять решение, которое за неё не примет никто. Предоставленная честь решить чужую судьбу оказалась настоящей пыткой для той, что, казалось бы, давно привыкла исполнять обязанности сурового и беспристрастного судьи. Вот только... Выпади эта честь кому-нибудь другому, проблем бы от этого не убавилось, скорее наоборот. Снова вздыхает. Ах, как же хотелось бы, чтобы всё стало хоть чуточку проще.
Несколько раз бросает взгляд на плотно запертую дверь, упрямо отводит, но всё-таки проигрывает и сдаётся себе или же... Тому, кто уже точно знает, что она придёт, нужно лишь немного подождать. Он ведь всегда всё знает наперёд. Читает её как открытую книгу. Это одновременно и восхищало и раздражало Инквизитора. Всегда. Эллана оказывается у двери настолько быстро, насколько это вообще возможно. Позабыв накинуть на плечи что-нибудь потеплее ночной рубашки минует мрак коридоров и оказывается прямиком на лестнице ведущей в запутанные подвалы не преступной крепости. Думала ли Лавеллан о последствиях в этот самый момент? Вероятно, нет. Более того, не думала она и о том, что сделает... Скажет. Все её мысли целиком и полностью занимает единственное - необходимость, которой её однажды насильно лишили и теперь она просто не может продолжать и далее игнорировать её.
Здесь, по обыкновению, холоднее, чем наверху. Кончики острых ушей и тонкие пальцы рук быстро холодеют, приобретая розоватый оттенок, но  и это Лавеллан старательно игнорирует. Единственной преградой, которую проигнорировать становиться сложнее - почти невозможно, становится пара стражников, стоящих на посту у металлической решетки. Но она не была бы Инквизитором, если бы не сумела решить этот вопрос.
- Леди Инквизитор, - оба учтиво склоняют головы, на что Лавеллан реагирует лишь вымученной дежурной улыбкой, жестом демонстрируя, что желает остаться наедине с обитателем одиночной камеры, и те не смеют перечить, пусть и переглядываются в недоумении, явно одолеваемые сомнениями, вскоре скрываясь за поворотом одного из петляющих под Скайхолдом коридоров.
С их уходом сырые стены подвала вновь окутывает тишина. Эллана молчит, глядя прямо перед собой. Внимательно, словно впервые изучает знакомые черты, старается запомнить.
- Завтра... Мне надлежит вынести тебе приговор. - Слова даются с трудом. Застревают в горле. Всё должно было закончиться совсем не так... Ведь должно же было.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-06-06 10:11:47)

Он непревзойдённо равнодушен, его взгляд холоднее каменных сводов подземелья Скайхолда и уже от этого белокурой эльфийке становится не по себе. Она зря пришла сюда, но оставлять всё как есть, сознавая, что вскоре собственным велением расправиться с чужой жизнью, было невыносимо.
- Предлагаешь лишить тебя головы прямо сейчас? - Эллана гордо подавляет порыв негодования. И всё же как мастерски он делает вид, что не понимает ничего. Не понимает того, почему до сих пор остаётся в живых.
- Мне не нужна охрана для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я доверяю тебе. Хоть больше и не верю. - Долийка невольно усмехается парадоксальности собственных размышлений. Уголки губ нервно подрагивают. Придя сюда она сама же загнала себя в угол. Кто бы мог подумать, что исполнение обязанностей Инквизитора - лидера организации ныне как никогда зависимой от мнения сильных мира сего, однажды станет серьёзной проблемой. Душа мечется в сомнениях и, признаться, инквизитору впервые столь страшно глядеть в собственное будущее. Эльф невозможно прав. Ей бы уйти, возобновить попытки успокоить саму себя прежде, чем встретиться лицом к лицу с теми, кто не обделён властью и изо всех сил жаждет правосудия. Её правосудия. Но вопреки здравому смыслу Эллана по-прежнему потупив взгляд изучает металл решетки, служащей единственной преградой между ней и опасным отступником, угрожающим расправой целому миру.
- Почему ты не остановился, пока ещё была возможность избежать всего этого? - Всего пара шагов и Лавеллан оказывается ближе, сокращая дежурное расстояние. Металл искусственной руки отзывается звонким лязгом, когда эльфийка плотно сжимает прутья решётки. Её осуждающий голос тихим эхом рикошетит от стен подвала. Она сейчас как никогда подавлена и почти сломлена. И ей так страшно хочется кричать, громко плакать, делать хоть что-нибудь, лишь бы стало легче... Лишь бы не чувствовать больше той боли, жгущей словно тысяча языков пламени.
- Неужели, этот мир настолько отвратителен, что не заслуживает и шанса? - Взгляд зелёных глаз долийки теперь устремлён прямо на эльфа. Она более не скрывает того, что сложившаяся ситуация серьёзно, почти смертельно ранит её в самое сердце.
- Неужели, ради крошечного шанса на его уничтожение ты готов расстаться с собственной жизнью? - Звучит многим тише голосам хриплым и сдавленным. Сил для того, чтобы держать эмоции под строгим контролем не остаётся. Тем не менее, долийка всё ещё не стремится оказаться ближе. Не рискует открыть замок, разделяющий их. Вместо этого шелк ткани ночной рубашки накрывает холодный каменный пол, а Лавеллан обезсилив опускается на колени, всё также сжимая прутья тюремной камеры.
- Если тебе и правда плевать, то мне нет. - Леди инквизитор не поднимает головы. Она ждёт, что он как и прежде подскажет, что же ей делать. Но всё ещё теплящиеся в голове незатуманенные болью остатки разума напоминают, что это решение она обязана принять самостоятельно.
- Занести оружие над твоей головой - всё равно что в одно мгновение уничтожить саму себя. - Становится легче. Пусть всего на мгновение, но сорвавшаяся с уст правда словно тяжёлый груз падает с её хрупких плеч. Она, право, не имеет ни малейшего представления, на кой черт вообще говорит всё это. Вероятно, ей просто хочется, чтобы в их компании хоть кто-то сбросил маску притворства. Даже если этим кем-то будет она сама, отчаянно, тем не менее, уверенно игравшая до этого роль отважной леди инквизитора, готовой вынести суровый приговор.
- Ar'din nuvenin na'din... Ma sa'lath. - Наконец, опомнившись, шепчет долийка, словно стыдясь собственных слов, более того, переходит на язык своего народа, опасаясь, что кто-то здесь может прознать о слабости своего лидера. Впрочем, многим и без того было известно достаточно.
Эллана не спешит подниматься, вопреки вновь растоптанной гордости. Она, увы и ах, умеет отстаивать её с любыми, но только не с ним. Ждёт. Всё ещё надеясь услышать обнадёживающий ответ, пусть в глубине души знает: Солас не из тех, кто стал бы жертвовать своими идеалами только потому, что наивная долийка в который раз отчаянно поклялась в собственных чувствах, даже если чувства и были взаимными, в чём Лавеллан с недавних пор сильно сомневается.

Медленно, словно в замедленной съёмке хрусталь души долийки такой хрупкий разбивается о благородный холодный и такой жестокий не иначе мрамор равнодушия пленённого ею эльфа. Осколки разлетаются в разные стороны и предприми Эллана попытку собрать их - обязательно порежет кончики тонких пальцев. Запятнанный металл прутьев решётки холодит ладонь и кажется лишним. Найти бы в себе силы, да вырвать их с корнем, позабыв о наличии связки ключей, которые, верно, стоило оставить в комнате, а то и вовсе отдать кому-то, дабы лишить себя соблазна воспользоваться. Впрочем, вскоре мысли уже затуманивает единственное желание, тихо на ушко шепчущее о том, что ничего страшного не случится, ведь эльф, в конце концов, прикован и едва ли сможет сбежать, открой она эту треклятую решётку. Пальцы плотнее сжимаются на металле, такие тонкие и такие напряжённые будто вот-вот переломятся. Однако и физическая боль не отрезвляет, не приносит в спутанные мысли должной ясности. Лавеллан выпускает металл из ладоней резко, порывисто, словно тот в одночасье нагрелся настолько, что касаться его ладонями стало просто невыносимо. Она нервничает. Она злиться. На ситуацию. На него. На саму себя за то, что не в силах понять, ровно также, как не в силах и что-либо изменить. Он ведь не послушает, слишком упрямый. Упрямый ровно настолько же, насколько упряма она, обхватившая собственные плечи ладонями в попытке унять внезапную вспышку слепящего гнева. Неужели им суждено вот так вот до последнего издыхания существовать в вечном непонимании друг друга, но в яростном желании переубедить. Пока кто-то из них, наконец, не сдастся. Или же не сгинет в этом разорванном на части мире, не ведавшем спокойных времён уже многие столетия, точно также, как и её сердце не ведало мира с тех самых пор, как взгляд её пал на загадочного отступника. С тех самых пор, как тот впервые осторожно коснулся её щеки и она почувствовала, что несмотря на выпавшую ей участь сумеет быть счастливой пока он рядом, направляет и вселяет надежду. Надежду, впрочем, как оказалось, ложную.
Горечь предательства вновь разливается по венам вместе с очередным ударом израненного сердца, отравляет каждую клеточку худощавого тела светловолосой эльфийки.   
- Не изменились? - Усталая и тихая усмешка с привкусом горечи на губах. - Как жаль, что я по-прежнему ничего не знаю о твоих чувствах. Не знаю, чему из сказанного тобой верить. И верить ли вообще. - Она ещё пару-тройку минут простояла глядя в мрачный проход коридора, прежде чем вновь набраться сил и обернуться, взглянув на неизменно спокойного мага.
- Не знаю, но по-прежнему пытаюсь повлиять на твоё решение так, словно и правда могу это сделать. Я, верно, законченная идиотка, явившаяся сюда, к тому же, просто по привычке. - На бедре звенит связка ключей, из которой Лавеллан вынимает всего один, решительно останавливаясь у камеры пленника.
- Я так привыкла просить у тебя совета, когда тяжело. Когда я не знаю, что мне делать. - Не скрывает собственного смятения, но едва ли оно станет удивлением для Ужасного Волка, смотрящего всегда будто бы сквозь неё.
- Мне тяжело даже просто видеть тебя здесь. Я словно загнала диковинного зверя, но абсолютно не знаю, что делать с ним дальше. Отпустить не могу, но и лишить жизни рука не поднимается. - Громким щелчком рикошетит эхо повёрнутого в замочной скважине ключа от стен темницы под Скайхолдом и вот решётка всё это время мешающая уже остаётся за спиной у белокурой эльфийки, а она неспешно ступает по сырому полу тюремной камеры. 
- А приручить дикий зверь себя не позволит. - Эллана останавливается прямо напротив пленника и внимательно заглядывает в глаза. Она по-прежнему абсолютно не представляет о чём тот может думать в этот самый момент... О том как же глупа охотница пленившая его? Или, быть может, о всё ещё целой завесе? И было бы, наверное, хорошо, будь Лавеллан на самом деле плевать на помыслы отступника, но она всё так же пытается разгадать его и вместе с тем взывает к чему-то глубоко внутри, где-то глубоко-глубоко в душе веря в то, что тот не лгал, однажды так смело произнося ласкающие слух незамысловатые слова. Ладонь правой руки, той, что не пострадала от метки легко ложится на его прохладную щёку.
- Здесь холодно? - Звучит как что-то смежное между вопросом и утверждением и мысленно Эллана уже нелестно выругалась на эльфов, отчего-то не признающих нормальной обуви.

Отредактировано Ellana Lavellan (2018-07-02 14:03:00)

- Солас... - Солёные капельки брызнув со влажных ресниц медленно вычерчивают дорожку по бледной, чуть розоватой от холода подземелий щеке. С плотно сомкнутых губ так и не срывается рвущееся наружу больно, словно, ломая грудную клетку изнутри, “Не оставляй меня”. Впрочем, ладони плотно сжимающие его скованные холодным металлом кандалов запястья, страстно и жадно отвечающие на поцелуй губы красноречивее любых несказанных фраз.
- Не могу... Не хочу... - Твердит словно в бреду прямо у его губ, не позволяя себе отдалиться хотя бы на сантиметр, упрямо мотает головой.
- Ты - моя самая пагубная привычка, и я не могу искоренить её. Это выше моих сил. - Шепчет сбивчиво срываясь на томные вздохи. Тихонько ахает и замирает подобно атакованной хищником галле, когда отступник не сдерживаясь прикусывает тонкую кожу на шее.
- Армия Инквизиции одержала славную победу, а я чувствую себя так, словно поставила на кон всё и проиграла. Целый мир ждёт моего вердикта, а я... А я и представить не могу, как сумею жить без тебя. - Смущённая она всё же перестаёт контролировать себя, издавая звук похожий то ли на стон, то ли на протяжное мычание.
- Полюбила бы? Ты несколько раз разбил мне сердце. Твоя запоздалая правда буквально уничтожила меня. Но я ни секунды не любила тебя меньше. Потому что ты - это ты. Такой же поразительно мудрый и отвратительно упрямый. - В очередной раз обречённо повторяет слова любви тому, кто сейчас так близко, но едва ли желает их слышать. Наивно продолжает ждать, что всё измениться в одночасье. И, вероятно, однажды надежда и вера попросту погубят горе-инквизитора.
- Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты был рядом. Касался вот так... - Она считает про себя. Медленно, нарочно тянет время. Ещё немного, совсем чуть-чуть. Невероятно хочется быть рядом как можно дольше. Один... Два... Три... Хватит. Она не марионетка в чужих руках. Не пешка в его игре. В этой партии она всё ещё ферзь, подобравшийся слишком близко к враждебному королю, но всё не решающийся сделать финальный ход и поставить мат.
- Но не смей делать мне одолжения. - Ладони, до этого так нежно, вместе с тем требовательно и властно скользящие по извечно горделиво расправленным плечам Волка упираются в его грудь не без усилий разрывая трепетную близость, дарящую сотни, тысячи новых кружащих юную дурную голову ощущений. Взгляд острее кинжала, ледянее снега на верхушках морозных гор очерчивает контуры знакомого и, прискорбно, всё ещё любимого лица. Кончики пальцев правой руки дрожат, но совсем не от холода, пусть с губ и срывается белёсое облачко за облачком.
- Я не из тех наивных дурочек, что растают и спустят с рук всё, стоит лишь приласкать. - Эльфийка фыркает, отходя от пленника, чувствуя, как болезненно сжимается в груде наивно любящее девичье сердце, противореча произнесённым столь гордо словам. Уязвлённая собственным поступком, решением отказаться от до боли необходимой близости леди инквизитор останавливается у холодной решётки, но глаз всё ещё не сводит. Глядит печально, с некоторой долей сожаления сквозь пелену не высохших слёз - символа сиюминутной слабости.
- Пусть и... - Пытается произнести ещё что-то... Что-то, несомненно, важное только для них двоих, но прерывается на полуслове, слыша за спиной вкрадчивый шёпот. Интонации его наглые, надменные, с долей едкого, словно опасный яд ехидства и, тем не менее, знакомого.
- Прошу прощения, Леди Инквизитор, но вы первой отвернулись от нас... - Лавеллан невольно вздрагивает, когда запястья за спиной грубо сжимает мужская ладонь, а холодная сталь блеснувшего всего на миг перед глазами лезвия касается бледной кожи на тонкой шейке. Инквизитор слегка напрягается, понимая, что до кинжала на бедре дотянуться будет не так-то просто, однако, она не звалась бы Инквизитором, коли не могла бы выбраться из столь примитивной западни.
Думы о сказанном эльфом, что, насколько помнит Эллана, всё это время шпионил для Инквизиции заставляют медлить. Они все и правда считают её предательницей. Любопытно, чего же наплёл им древний эльф, дабы убедить пойти вслед за собою? И пока Эллана раздумывая мешкает, за спиной слышится неизвестное шуршание и тихие шаги. Здесь есть ещё кто-то, лёгкой поступью приближающийся к злосчастной камере, собравшей довольно много народу.
- Всё это время, я считал вас героиней, но сестра открыла мне глаза... - Не унимается разочарованный и, кажется, даже слегка расстроенный голос за спиной уже многим громче.
- Вы сражаетесь за людей, пренебрегая свободной своего народа. Выходит, величие и впрямь вскружило вам голову, заставив позабыть о своих корнях? - Прислушиваясь, рассчитывая момент краем глаза Лавеллан улавливает шевеление, кончики тёмных волос, собранные в тугой хвост первыми попадают в поле зрения, а после, обойдя её и молодого эльфа, всё ещё туго сжимающего, казалось бы, хрупкие запястья, перед взором предстаёт неизвестная Эллане доселе девушка, бросившая на неё короткий взгляд преисполненный лютого презрения.
- Тише, Линдел... - Шикает она юноше, оказываясь на удивление близко к всё ещё закованному в кандалы Соласу, заблаговременно сорвав с пояса Инквизитора связку негромко звякнувших в её ладонях ключей.
- Быть может, стоит убить её, пока мы имеем такую возможность? - Темноволосая косится сначала на брата позади Лавеллан, а после на пленника Инквизиции, явно выжидая его одобрения. Эллана же подмечает, что та, разве что, хвостом не виляет, желая угодить.
Убить? А как же... Долийка тихо фыркает, поднимая глаза сокрытые за светлыми локонами волос, и взгляд её не означает ровным счётом ничего хорошего, пусть на щеках всё ещё поблёскивают высыхая дорожки от предательски пролившихся подле него слёз.

Она не сопротивляется, даже не пытается, всё также ждёт, смиренно позволяя сковать запястья холодным металлом.
- Слепая вера, да повиновение. Уже придумал, какие метки украсят лица твоих рабов? - Бросает в спину уходящему Соласу настолько едко, насколько может, пытаясь задеть, уж ей ли не знать, чем уязвить гордость древнего эльфа. Хотя, судя по плотно сжатым кулакам, брошенная долийкой фраза куда сильней задела темноволосую эльфийку.
Не долийка, городская - почти сразу делает вывод Эллана. Быть может, бывшая рабыня, оттого и столь острое восприятие, да ярая непреклонная вера в “спасителя” их народа.
Они уходят медленно, уверенные, что владеют ситуацией. Впрочем, это продолжается ровно до тех пор, пока откуда-то сверху не разносятся голоса, да топот латных поножей по каменной кладке лестницы. Парочка как две капли воды похожих друг на друга эльфят заметно напрягается, когда же солдаты проникают в подземелья и вовсе теряют самообладание.
- Уходите. - бросает вдруг остроухий юноша плотно сжимая в руках кинжал. Неужто и правда собирается дать отпор солдатам?
На какое-то мгновение Лавеллан замирает, наблюдая, как ловко эльф уворачивается от меча влетевшего в подземелье в числе первых война инквизиции, более того, парирует атаку и даже пытается атаковать. Безуспешно, впрочем, как ни крути, а войны Инквизиции недурно натренированны, спасибо Каллену. К слову, о нём. Эллана даже не заметила, как советник оказался рядом, поначалу удивлённо уставившись на неё, а после уже пытаясь отыскать что-то беглым взглядом.
- Инквизитор. Как ты вообще здесь...? - Полководец глядит как никогда серьёзно. Осуждает. Не нужно быть великим эмпатом, чтобы понять, что поведение Лавеллан разумным и правильным ему отнюдь не кажется.
- Я обязательно выслушаю нравоучения, но не сейчас, Каллен. Дам вам возможность всем хором произнести нечто вроде "мы же говорили" и даже спорить не стану. - Тяжело вздыхает, понимая, что коль уж тот решит отчитать её прямо сейчас, сбежать она, разумеется не сможет, как минимум потому, что запястья всё ещё скованы, а как максимум... Каллен умеет быть убедительным и настойчивым.
- Ключа у тебя нет, так?
- Видишь в волосах шпильку? Пожалуйста, вынь её и я всё сделаю сама. - Эллана начинает нервничать. Уж слишком много времени потрачено. Боится, что не успеет. Благо, советник соображает довольно быстро и вот копна светлых волос рассыпается по плечам, а Инквизитор тем временем уже лихо взламывает незамысловатый замок, да заодно подумывает о том, что замки-то следует заменить. Уж слишком просто ей удалось расправиться с их механизмом.
- Задержите их, а я... - Потирая запястье правой руки, Эллана вновь поднимается на ноги и горделиво расправляет плечи.
- Уверенна? Леди Инквизитор... - Начинает военачальник, но быстро останавливается, шумно выдыхая, да сжимая ладонь в латной перчатке настолько, что возможно расслышать, как она скрипит.
- Эллана... - Её имя из чужих уст звучит как-то неестественно, да бывший храмовник и сам это понимает, но отчего-то полагает, что это поможет вразумить девушку, удержать от необдуманных поступков.
- Эта война даётся тебе тяжелее прочих сражений. Не пренебрегай помощью. По крайней мере нашей. - Намекает на неспособность сражаться завуалированно и ненавязчиво, вот только Эллана совсем не глупая девочка и прекрасно понимает, к чему клонит воин, заводя подобные речи.
- Тоже не веришь в меня? - Обходя командира своей армии, вполне серьёзно спрашивает Инквизитор. Хотя, ответ известен ей заблаговременно, оттого его она не дожидается, бросая очередную фразу. - Возможно, правильно делаешь.

Лавируя между сражающимися, коих, впрочем, в подземелье было не так уж много, долийка ловко пробирается к лестнице, минуя ступени которой скрылась парочка беглецов.
- Какая же ты назойливая. Нужно было сразу убить тебя. - Неприятно режет уши лязг металла, лезвие скользит точно по предплечью левой руки, рвёт белый атлас накинутой на плечи ткани, а долийка лишь поймав кураж усмехается, да хитро прищуривается, поглядывая на наивную молоденькую эльфийку, атаковавшую её из-подтишка.
Одна. Видно, и она наплевав на собственную жизнь решила выиграть время для древнего бога. Жертва глупая и ненужная, уж Лавеллан ли не знать, что тот был способен покинуть пределы тюремной камеры Скайхолда в одиночку, если бы только захотел. Быть может, просто экономит силы, используя подчинённых, но... Для чего?
- Готова бросить родного брата, жертвуешь собою... и ради чего? - Эллана не спешит сражаться, но, кажется, по-другому избавиться от преградившей путь девушки не получится.
- Чего бы ты понимала... Мы сражаемся за наше будущее. - Почти кричит тяжело дыша, упрямо и Леди Инквизитор находит в ней отражение самой себя, наотрез не желающей прислушаться к голосам людей разумных, понимающих, быть может, больше, чем она сама.
- Ох... Ты права, я не понимаю и вряд ли пойму. - А на самом ли деле не понимает? Или лишь притворяется, что не знает, какого это - ставить на кон всё в угоду собственным неосуществимым желаниям, да несбыточным идеям.
Инквизитор ловко, не прикладывая особых усилий уворачивается от атаки. Эльфийка бьёт по наитию, наугад, ослеплённая непонятной Эллане ненавистью к её скромной персоне. В конце концов, Лавеллан не составляет труда парировать атаку и, более того, ранить противницу, на щеке которой мгновенно проступили алые капли крови.
Грудь темноволосой стала вздыматься многим чаще... Долийка лишь разозлила её, позволив себе нанести той лёгкое увечье. Впрочем, какое там увечье, так... Царапина.
Сражение затягивалось, а Эллана вновь начинала нервничать. Уж слишком много времени выиграл беглец, благодаря всего парочке верных эльфов. Благо, стоило долийке лишь задуматься о том, что она зря теряет время, на помощь подоспели войны Каллена, ловко перехватившие инициативу боя на себя, тем самым позволившие Эллане двинуться дальше...

Одна из самых высоких каменных стен Скайхолда встречает поразительной тишиной. Лишь ветер шумит над крышами, да устремлёнными в чистое ночное небо шпилями башен.
- Здесь красиво, правда? Весь Скайхолд как на ладони. - Леди Инквизитор тяжело дышит после забега по крутым лестничным пролётам. Успела. Впрочем, вероятно, он попросту позволил ей успеть, уж слишком хорошо всё сложилось.
Минует расстояние между ними, сжимая в руках второй и единственный кинжал, оставшийся при ней после сражения со сторонницей Фен'харела. Пока имеет возможность, подходит вплотную. Знает, на что способен Ужасный Волк, но ничуть не страшась, плотно вцепляясь ладонями в плечи, да прижимает спиной к промёрзшей каменной кладке стены, всё ещё пытаясь казаться хозяйкой положения, пусть таковой уже давно не является. 
- Мне бы вернуть тебя обратно в камеру, но... Я не стану даже пытаться. - Шумно выдыхает морозный горный воздух и пристыженная собственной слабостью отворачивается ненадолго, не в силах больше глядеть в глаза.
- Вероятно, метку твоего раба я приняла бы первой. - Вторит своим самым печальным и одновременно ироничным мыслям - честно, не задумываясь, что подобные речи не для ушей врага.
- Эльфы, что помогают тебе... Они ослеплены ложью. Я же не могу позволить себе сражаться с тобою даже зная правду. - Эллана снова стоит перед ним не зная, на кой, собственно, чёрт вообще так рвалась оказаться рядом. Логике, потугам разума её поведение не поддаётся уж точно. Это лишь импульсы, да нестерпимо, болезненно сжимающееся в груди сердце.
- Впрочем, я изначально затеяла эту войну совсем не с целью убить тебя. Но пока мне не остаётся иного выбора... - Голос сдавлен, страшно и больно от того, что ситуация не становится ни на сотую долю процента проще. Тяжёлый груз ответственности за этот уничтожающий себя изнутри мир ощутимо давит на хрупкие девичьи плечи, но Лавеллан старательно игнорирует эту тяжесть. 
- Уходи, Солас. - Выпускает его плечи, опускает ладони заблаговременно припрятав кинжал в ножны на бедре и отступает на полшага назад, открывая перед отступником дорогу к свободе. 

Я снова позволю тебе покинуть меня. Моя заклятая любовь.